Краткий очерк села Бедюк

Бедюк — небольшое поселение, географическое местоположение которого определяется 41°42′54″ с. ш. 47°31′39″ в. д. Это подножие Самурского хребта на западной оконечности Агульского района, где берут своё начало река Курах-чай и его притоки. Находясь на высоте более 2300 метров над уровнем моря, он наряду с селениями Куруш и Чираг является одним из высокогорных поселений Дагестана. С юга и востока угодия Бедюка граничат с Курахскими районом, а с запада по гребню Самурского хребта — с пастбищами селений Шиназ и Уна Рутульского района. Административно Бедюк входит в сельское поселение «Сельсовет Ричинский».

По красоте окружающих гор, сочетанию линий рельефа, образующих визуальный географический рисунок местности, село Бедюк без всякой на то гиперболизации расположен едва ли не в самом живописном уголке Дагестана. Это широкое пространство, образуемое с правой стороны северным склоном величественного Самурского хребта, а с левой — стеной его малых отрогов. Долина, которая сплошь покрыта ковровым настилом трав и в режиме прямой видимости от начала Самурского хребта до белеющих в дали отрогов Шахдага, тянется на расстояние 70-80 километров. Непосредственно возле самого села высятся пирамидальные пики трех вершин — ХъуIтталан кIил (Воронья голова), ХIа пагIдин кIил (Пик большой горы) и БицIи пагIдин кIил (Пик малой горы), над которыми всей своей массой вздымаются еще громады Кура-дага (3831 м) и Уна-дага (3697). На местном наречии Къуру-сув и ГIуьбар гIихьа тIур. Это завораживающее зрелище, которое видят бедюкцы ежедневно.

Происхождение названия села Бедюк, как и происхождение самого села, трактуют по-разному. Есть попытки связать это название со словом гIядухъ «смешаться, соединиться», имея в виду, что поселение образовалось в результате укоренения здесь выходцев с других мест. Г1ядухъ — так произносят это название жители сел Усуг, Уккуз (Уккуди), Курдал (Квардал), Хвередж, расположенных к югу от Бедюка. Однако эта версия не объясняет, откуда же в таком случае в начале слова появился слог баI- и в чем заключается такая целесообразность с точки зрения языка? По другой версии, возникновение названия села связано с личным именем БаIдахъ, носитель которого, якобы, первым поселился в этой местности. Но, опять-таки, ответа на вопрос, из чего складывается такая версия, также никто не дает. Существуют и другие объяснения подобного рода, базирующие на народной этимологии.

Причиной того, почему версию образования Бедюк в результате переселения людей с других мест нельзя считать уместной, заключается в том, что в Бедюке открыты могилы, которые в литературе известные как «каменные цисты». Это ящикообразные захоронения людей в сидячем или скрюченном положении в них. Распознать такие могилы на местности не составляет трудности. Они по периметру окаймлены небольшими вертикально установленными каменными плитами, что визуально хорошо просматривается при осмотре. Обнаружены такие захоронения также в Рича и Гоа. В Бедюке и Гоа они располагаются перед местными школами, а в Рича — в местности АчIакк. Хронологически период формирования такого типа могил определяется периодом 500 г. до н.э. — 500 г. н.э. То есть, отталкиваясь от этого факта, можно утверждать, что поселение здесь существовало уже в то время. Поэтому без каких-либо подтверждающих фактов утверждать, что оно возникло в результате переселения жителей из разных мест, для науки звучит слишком опрометчиво.

По данным языка название БаIдухъ с его диалектными вариантами Ведухъ, ГIаIдухъ и т.д является упрощённой формой слова баIгIдихъ, означающей «расположенный за горой» от баIгI «гора». Смотрите приведенные выше названия, в состав которых входит это слово — ХIя пагIдин кIил («Пик большой горы») и БицIи пагIдин кIил («Пик малой горы»). В современном языке оно сохраняется в значении «горка камней». Этимологически оно восходит к общедагестанскому лексическому уровню и, кроме агульского языка с близкими значениями, отмечается в диалектах даргинского языка и в форме бурух «гора» в удинском.

Такое название дано селу жителями соседних долин по месту расположения поселения относительно них, т.е. «за горой», что дает возможность перевести его как «Загорск». И в целом оно имеет позднее происхождение. Собственное название села — Хитт. Давно забытая номинация, как думаем, берущая свое начало от названия поляны, известной в прошлом как Хиттан ттул, на юго-западном склоне которой и возникло село. На этой поляне существовало неглубокое озеро, которое окончательно было засыпано в 50-60 гг. 20 века. Посередине его находились «камарар» — ряд камней, установленных для перехода по ним жителей, не обходя озеро по периметру. Поэтому есть основания полагать, что название Хитт связано с этим озером, точнее с «водой» (хе- «вода, река» на обще алародийском (восточно-кавказском) языковом уровне). В определенной мере подтверждает эту мысль предание, где рассказывается о том, что жители села нередко жестоко конфликтовали меж собой. Из-за воинственности характера, неуступчивости, готовности в любой момент прибегнуть к оружию бедюкцев за глаза нередко называли «Гапан кьванаъ иъ аеттар» («Живущие с кровью на ладони»). Возникающие таким образом конфликтные ситуации могли продолжаться неделями. В таких ситуациях род шел на род. Тогда кто-нибудь от нейтральной стороны отправлял гонцов в соседние села с просьбой прийти помочь примирить конфликтующих. Вот тогда жители этих сел, собираясь в Бедюк, приговаривали: «Хиттан ттуллал руг гъузуна а, шав журе акьас баIс» («На поляне Хитт стоит пыль, пойдем, разнимем их»). То есть, предание свидетельствует, что название Хитт было в ходу с незапамятных времен.

В Бедюке также отрыты три короткие надписи албанского периода, что со своей стороны также опровергает мысль о том, что историю села можно свести к разговорам о формировании его из поздних переселенцев, хотя такое тоже полностью исключать нельзя. Но хронологическая глубина истории села не позволяет принять такие легковесные суждения.

История возникновения этого небольшого села окутано завесой тайн и теряется в веках. Поэтому, чтобы найти релевантные факты о нем, необходимо учитывать ряд моментов. Прежде всего — историю села следует рассматривать не изолированно, а в контексте реалий других, окружающих его, поселений. Тем более, что Бедюк (Хитт) был не единственным поселением в данной местности. Существовал еще ряд таких же, но не сохранившихся сел. Прежде всего, это Г1алин-хIур («Али-кент»). Следует иметь в виду, что маркер «хIур» в обозначении названий сел в отличие от близких лезгин, для которых это является нормой (Касум-хюр, Магарам-хюр и т.д.), агулы используют исключительно к селам, прекратившим свое существование.

Располагался Алин-хIюр прямо напротив Бедюка на расстоянии видимости, но намного выше него по склону Самурского хребта недалеко от местности «Паччагьан укун». Возможно, в свое время это было самое высокогорное поселение в Дагестане. Ныне на его месте сохранился маловодный родник и очертания фундаментов некоторых строений. Камни покинутых домов, как рассказывают старожилы, были использованы жителями другого села Вартти-сув, располагавшего когда-то ниже него. Впоследствии и оно прекратило свое существование, и опустевшее село жители Бедюка использовали в качестве своего летнего хутора.

Согласно преданию, жители ГIалин-хюра были высланы из родных мест в наказание за неповиновение какому-то правителю. Они были заселены в безводной жаркой местности в южной части современного Сулейман-Стальского района. Но без воды там невозможно было обустроить жизнь, к тому же местность изобиловала змеями. Тогда переселенцы перебрались поближе к современному Касумкенту и обосновали новое село «Алид-хюр» («Алид-кент») по дороге в Курахскую долину. Трудно судить, насколько объективно отражает предание историю, но не говорить о таких моментах считаю неверным.

Другими поселениями, имевшими отношение к Бедюку, были Суфиян-шагьар, больше известное как Сарфун(ср.-перс. Спендан-шагьр), ЖагьутIарин хулар или ЖагьутIарин хIур («Еврейские дома» или «Еврейское село» соответственно) и незначительный Кахул (КьяхIул). Последний аул располагался на южном склоне горы, возвышающейся с восточной стороны над Сарфуном. Предание гласит, что жители его вынуждены были покидать насиженные места из-за диких кошек, от которых не было покоя. Небольшое поселение их располагалось в глубокой ложбине на склоне горы под высокой отвесной скалой. На месте предполагаемого поселения сохранились остатки каких-то строений. По другой версии здесь располагался наблюдательный пункт, оповещающий жителей Сарфуна об опасности. Место крайне удобное для такого занятия, поэтому озвученная версия может содержать правдивые элементы. В начале 20 века один многодетный житель Бедюка пытался здесь обустроиться, чтобы вести свое хозяйство, но эта идея не увенчалась успехом.

Еврейские дома или Еврейское село располагалось на расстоянии 1,5-2 км к западу от Сарфуна. Сохранились очертание этого поселения, следы входных ворот, дороги, ведущей к поселению, остатки мельницы у реки ниже села, очертания полей и т.д. Непонятно, были ли жители его этническими евреями или это были местные жители, принявшие иудаизм и решившие жить автономно. По религиозным соображениям такое в Дагестане в период раннего средневековья вполне могло быть.

Главным же поселением в регионе был упомянутый выше Спендан-шагьр «Святой город» или Сарфун. В адаптации к агульскому языку это название звучит как Суфиян-шагьар. Это был административный центр небольшого раннесредневекового владения Филан, находящийся под протекторатом Сасанидской империи. Существуют сведения о том, что подобного рода полусамостоятельные политические образования на Восточном Кавказе были сформированы сасанидами в 6 веке. Цель их создания заключалось в обеспечении контроля над горными тропами от набегов кочевников. На самом деле это произошло гораздо раньше. Так, известно, что первый поход к Дербенту предпринял шахиншах Ардашир I (224- 239), который для укрепления своих позиций начал строить на Кавказе зороастрийские храмы, в которых «приказывает неугасимо возжечь огонь Ахура Мазды». Затем сын его и преемник Шапур I (240 — 272) продолжает политику отца. В 252 году после разгрома Армении во главе крупных военных формирований он врывается в Прикаспийскую область, под его натиском Албания и ближайшие регионы вынуждены были сдаться. Триумфальная надпись Шапура I на цоколе храма Кааба Зороастра, возведенная по случаю его побед, гласит, что его власть признали многие народы «вплоть до гор Кал (Кавказ) и «Албанских ворот» (Дербент) и всей горной цепи …», после чего он назначил «в областях Кавказа» новых мтаваров (правителей).

Таким образом, со всей определенностью можно констатировать, что административные образования, определяющие политическую жизнь в горах, существовали уже в середине 3 века новой эры. Ануширван, очередной сасанидский правитель в 6 веке, не создавал, а лишь реформировал их. Спустя столетия осенью 1741 года по Спендан-шагьру-Сарфуну огнем и мечом прошелся Надир-шах с его головорезами, после чего поселение перестало существовать. Остались лишь безлюдные развалины и память о «шах-хирманах» — изуверских экзекуциях населения, которые устроили здесь персы, бросая на ток женщин и детей под копыта скачущих коней. Впоследствии, как и Вартти-сув, бедюкцы превратили его в свой зимний хутор. В 20 в. здесь базировалась колхозная молочно-товарная ферма, были восстановлены дома для работников фермы и возведены большие помещения для скота.

Одна из причин оказания сасанидами столь пристального внимания незначительному политическому образования как Филан, заключалась в том, что он занимал позицию, позволяющей контролировать стратегический путь, известный в литературе как «Дорога послов (у местного населения — ХIулар баре рякъ), который выводил караваны в Прикаспийскую низменность по нагорью, минуя Дербент. Путь проходил через Большой Кавказский хребет, спускался по склону Самурского хребта в районе поселений Бедюк и Спендан-шагьр, затем через Чумус-даг (Хьибусув), КIерахъ, Магъу-дере, выходил в Табасаран и далее шел на приморскую равнину.

Во время Кавказской войны отрезок пути по склону Самурского хребта ремонтировал князь Воронцов. Некоторые участки ее сохранились до сих пор. И можно сказать, что по грандиозности своего инженерного замысла участок этой дороги на склоне хребта является едва ли самым крупным строительным объектом в Дагестане после Дербентского оборонительного комплекса. Практически все завоеватели — от сасанидов до русских- знали об этом, в своей политике учитывали этот момент и старались держать дорогу под своим контролем. Именно этому обстоятельству обязано то, что во время Кавказской войны русское командование вынуждено было держать в Бедюке свой военный гарнизон. Сохранились сведения о том, что первый этаж местной оборонительной башни (кIагIла) они использовали в качестве оружейного арсенала. В 60-х гг. 20 вв. башня была демонтирована, а пригодный камень был распределен между членами тухума Ккажаяр, которые были ответственны за нее. В 1763 году, согласно обнаруженной здесь строительной надписи, обновление башни финансировал ученый-богослов Гаджи-Рамазан, сын Абдул-Вагаба (?), который дважды пешком совершал хадж в Мекку и Медину. Но для раннесредневекового периода проблема заключалась в том, что Спендан-шагьр относительно вершин, возвышающих над ним, располагался в низине и не мог видеть то, что происходило на «Дороге послов», как невозможно было ему контролировать и то, что происходит в соседней хореджско-курахской долине. Возможно, решением тут было держать на месте будущих Бедюк и Квардал сторожевые башни, что открывал Спендан-шагьру обзор и на дорогу, и на названную долину относительно нехитрым способом, в то же время как сам оставался недосягаемым для посторонних глаз. Впоследствии вокруг этих сторожевых башен и возникли, как думается, оба названных поселения.

От сасанидского периода, помимо всего прочего, до нас дошли здесь основания ритуальных каменных постаментов, на которые клали трупы умерших. Исчезли они лишь в 70-х годах прошлого столетия. Располагались постаменты в местности «Галал» между Бедюк и Вартти-сув неподалеку от дороги, ведущей в это поселение. В зороастризме не было единой формы захоронения мертвых. Общим правилом было лишь то, что трупы не должны были касаться земли и огня. Это считалось самым большим оскверняющим человека грехом. Их оставляли на открытом воздухе на специальных постаментах или на решетчатых кровлях специальных башен «дахма», называемых «Башнями молчания». А когда трупы разлагались кости складывали в нишах, если эти были башни, или клали в кувшины и лишь потом хоронили в земле. Название поселение ДамхIал-хIур, располагавшего некогда неподалеку от Рича, как раз этимологизируется как «Расположенный над дахмой», то есть над «башней молчания» зороастрийского периода. К этому же слову восходит агульское слово дагъмай — «башня, каланча», используемое как кличка долговязого человека.

Сохранились в селе артефакты, которые могут свидетельствовать и о распространении здесь христианства. Прежде всего, это упомянутые выше албанские надписи, схематические рисунки албанского Древа жизни и некоторые другие моменты. Хронологически это относится к первой волне христианизации агулов, что имело место быть в доарабскую эпоху. Помимо этого, была и вторая волна, которая относиться к 10-11 вв. В этом случае насаждение религии креста шло из Грузии, чьи миссионеры в период Давида Строителя и царицы Тамары активизировали свою деятельность на дагестанском направлении. От них в селе остались дом, принадлежащий христианам — Загъарарин хал (с грузинского букв. «христианский дом» или «дом священников — дзагъаров») и Загъаран дар — «священный лес». Автор этих строк родился и вырос в этом доме, который в свое время предки приобрели у предыдущих хозяев. Согласно преданию, грузины были изгнаны из села. Оставалась одна женщина, которая жила тут до своей смерти. Кроме того, влиянию грузинских миссионеров обязано появление в агульском языке слова ччвяр — каменный консоль, крестообразно выступающий из стены и служащий опорой для балок перекрытия. Восходит к грузинскому джвари — «крест». То же самое слово кIуба — небольшое квадратной планировки сооружение с именем человека, который умер на чужбине (от грузинского кIуба — «гроб»). То есть, имитация гроба за неимением настоящей могилы покойника. Встречаются и ряд других слов, восходящих к грузинской ритуальной практике.

Планировка села была крайне скученной, с запутанными переулками. Дома возводились без предварительной планировки, пристраивая или надстраивая одно помещение над другим. Двухэтажные дома были нормой, но имелись и трех- и четырехэтажные строения. Комнаты были маленькими, несмотря на традиционно большие семьи. По этой причине неженатым молодым людям считалось предосудительным ночевать дома. Ночью они уходили в мечеть, овчарни или собирались у кого-нибудь. Сохранились помещения с площадью не более четырех квадратов с входной пристройкой, напоминающей тамбур в поездах. По рассказам старожилов, некогда в нем жила полноценная семья. Самым большим жилым помещением в селе владела семья Саидовых из рода ХIажигIалияр. Это была длинная полутемная комната, напоминающая жилище викингов. В дальней стене ее был устроен очаг(«кила»), также в ней имелись два небольших окошка от пола. Здесь не только жили сами хозяева, но эту комнату часто использовали для проведения различных маджлисов села, в том числе и свадебных вечеров. Почти повсеместно в Бедюке световые окошки и двери старались делать маленькими. Это было продиктовано необходимостью сохранить в доме тепло, особенно холодной зимой.

Под стать жилищу было и материальное положение жителей. На руках у автора имеется справка о передаче имущества жене после смерти мужа, выданная жительнице Бедюка в начале 20 века ричинским сельским судом. В ней приводится перечень предметов, из которых состояло это имущество. Кроме самой сакли, оно состояло из метелок, деревянных лопат для уборки снега, ларей для зерна, корзин для перевозки сена и прочей самодельной утвари. Казалось бы, налицо крайняя степень нищеты людей. Однако это не так. Сознание в обществе было другим. В жизни агулов материальные ценности не играли никакой роли. Спартанский образ жизни был традиционным, а социальная стратификация общества и статусы не работали. Человек мог быть именитым сановником или простым крестьянином, но это не имело ровным счетом никакого значения. В плане приобретения богатств самое большее, к чему они могли стремиться, это иметь хорошего коня, красивый кинжал, серебряные украшения для седла и уздечки (вазнаяр), добротную черкеску для себя и платье для жены с богато украшенным поясом (камарар) к нему. Вот и весь набор. Золото и изделия из него не были востребованы. Традиционно дагестанским металлом считалось серебро, которое, к тому же, связывали с луной. Настоящим же богатством человека считалось умение вести себя и совершать поступки. Модель поведения человека, общественный и личный этикет были доведены до совершенства. 

Несмотря на воинственный характер, бедюкцы отличались большой коммуникабельностью и исключительным гостеприимством. Они поддерживали разносторонние связи с жителями практически всех окружающих сел, которые каждый год в первую среду после наступления календарного лета отмечали общий праздник ГIарба, получивший свое название от дня проведения его. Площадкой для встречи джамаатов служил перевал Хьибусув (Чумусдаг), расположенный между Рича и Бедюк. Праздник ГIарба продолжался 3-4 дня с очень широкой программой — от спортивных состязаний до развлекательных номеров. Кроме этого, он преследовал и более важные задачи — давал молодежи разных обществ возможность знакомиться друг с другом. В зимний период женская половина проводила девичники — задихаяр.

Отличались бедюкцы и тягой к знаниям. Здесь имеются могилы нескольких религиозных деятелей, среди которых удалось установить имена шейха Вали-ГIабдуллагьа, шейха Вали-гуль-Ллаха, шейха Абу-ль-Фаса, шейха Хакулли и шейха Шефи. Шейх Шефи был ученым-богословом, знатоком фикха и Корана. Учился в религиозных центрах Бухары и Самарканда во второй половине 19 в. Работал кадием в с. Ахты, должность которого выиграл на конкурсной основе. Умер еще в молодые годы от пневмонии. Здесь же жил его ближайший родственник — ученый-богослов и сельский мулла, знаток тавсира и арабского языка Джеми, сын Гаджимурада. Кроме арабского, он владел еще лезгинским и старотурецким языками. Деятельность остальных шейхов следует отнести к более раннему периоду. Но наиболее интересным религиозным объектом в Бедюке было святилище (пир), посвященное шейху Суфи-Бендару, которое, в отличие от других подобных объектов, располагалось на кровле дома, в котором он жил. В этом заключается его уникальность, который ставит его в отдельный ряд строений религиозного характера. Хронологически период религиозной деятельности шейха Суфи-Бендера можно предположительно датировать 10-11 веками. Такая мысль складывается из следующих соображений. В стене его дома находился массивный камень, на котором угловатым «куфи» («куфи-хатIар») были высечены фрагменты молитв и изречения из Корана. В соседнем Рича исследователи подобные надписи, выполненные на «куфи», определяют 12-13 веками. Но в период возвышения Рича в зависимом от нее Бедюке не могло быть религиозных объектов, отличающихся своими уникальными чертами, они должны были появиться до ее возвышения, поэтому период деятельности шейха Суфи-Бендера, следует оценить 10-11 вв. Сам шейх относился к роду, получивший позднее название «Кьасумар («Касумовы»). Они были смотрителями местной мечети и оставались ими вплоть до разрушения в селе религиозных объектов большевиками. В комнате шейха Суфи-Бендара находилось большое собрание старинных рукописей, которые хранились в истлевших мешках из бязи. Сюда же была перенесена часть книг из примечетской библиотеки, спасенных от сожжения после ее закрытия в 30-х годах. Книги и рукописи находились на втором этаже в полуразрушенной комнате до 70 годов 20 века. Затем также были сожжены, чтобы «не валялись под открытым небом». Пепел книг, после их сожжения, захоронили.

В Бедюке было небольшое медресе, где дибиром был Казим, и две мечети — общесельский, который в советский период был превращен в один из колхозных складов, и мечеть тухума Алатарар, часть которых (всего 24 человек вместе с детьми) в 30-х гг. прошлого столетия как кулаки были высланы в Киргизию. Согласно преданию, в Бедюке при мечети было еще одно медресе, в котором обучались дети и из других селений. Существовала традиция, согласно которому жители села обязаны были поочередно обеспечивать их едой, в частности ужином. Молодежь села, зная, что мутаалимов сельчане неплохо прикармливают, вечерами баловались, затаиваясь в прихожей мечети и пытаясь отобрать еду себе.

Согласно рассказам местных старожилов, ориентировочно в 20-х годах 19 века жители этого села решили поприветствовать казикумухского хана (предположительно Аслан-хана), который направлялся из Кази-Кумуха в Курах. Участок пути, где бедюкцы решили встретить хана, проходила по местности Чумусдаг (Хьибусув), расположенный выше села. Делегация отправилась на встречу. Во главе её стоял авторитетный сельчанин по имени Гаджибек из рода Алатарар. После приветствий Гаджибек, как принято в таких случаях, предложил хану погостить у него. К удивлению встречающих, хан согласился, и остаток дня провел у своего нового кунака. А когда уезжал, в знак благодарности он возложил на него обязанности бека, в компетенцию которого входило управление делами в обществе трех, близко расположенных друг к другу, сел — Бедюк, Рича и Чираг. Однако вскоре ситуация изменилось. Прежнее административное устройство края с их старыми порядками было упразднено, управленческий аппарат лишился своих полномочий. Русским правительством от 5 апреля 1860 года был принят документ, утвержденный наместником Кавказа князем А.И.Барятинским и одобренный императором Александром II 18 июля 1860 года, определявший направление новой административной политики в Дагестане. 

При всех своих недостатках и жестоких проявлениях наиболее благоприятным историческим периодом для развития села был советский период. В промежутке между 40-ми – 70-ми гг. 20 в. здесь было создано коллективное хозяйство им. С.Стальского с довольно значительным количеством овцепоголовья и крупного рогатого скота. Были построены два административных здания — одно в селе, другое в прикутанном хозяйстве в Каякентском районе, крупный продуктовый склад для хранения продуктов сельхозпроизводства, вместительный клуб, большой склад для сельскохозяйственного инвентаря, кузница, более пяти крупных помещений для содержания скота, овчарни. Были открыты Дом культуры, библиотека, медпункт, восьмилетняя (затем и средняя) общеобразовательная школа, сельский магазин. Была проведена телефонная линия, электричество и автомобильная дорога. В селе появилась производственная техника — автомобили, тракторы, электрические молотильные механизмы и пр. Кроме того, появился целый ряд своих специалистов со средне-специальным и высшим образованием, необходимых для полноценного функционирования общества. Был ряд и других достижений. Первыми комсомольцами из Бедюка были Катибов Катиб, Камалов Камал, Камалов Курбан, Саидов Галим, Джемиев Гаджимурад и др. За достижения в сельскохозяйственном производстве Катибов Катиб (председатель колхоза) и Гафаров Исрафил (рабочий) стали участниками Всесоюзной выставки (ВДНХ) в Москве.

Вместе с тем были и вопиющие моменты. Сельские жители фактически в первой половине 20 в. были лишены прав. Они не имели паспортов, не имели права выехать за пределы села. Чтобы куда-нибудь поехать, если возникала такая необходимость, вначале надо было поставить в известность начальство, получить у него разрешение и соответствующую справку с уведомлением о цели отлучки работника из села. В колхозе работали за трудодни — отметки в журнале. Дневное питание выделялось из склада в виде стандартного пайка, которое состояло из ржаного хлеба (бахтта), сыра из обезжиренного молока (хъурутI) и свернувшегося обезжиренного молока. Жители лишены были права держать свое подсобное хозяйство. Рассказывают, что единственная кобыла сохранялась у ХIя Рамазана (Старшего Рамазана). В безлесной зоне, каким представляет собой Бедюк, единственным видом топлива был кизяк. Но когда нет своего скота, то и этого кизяка не приготовить. Поэтому люди вынуждены были собирать траву и остатки соломы на полях, чтобы растопить очаг и приготовить еду. При этом в годы войны на жителях села лежал обязательный налог на мясо, масло, яйца, шерсть и некоторые другие продукты. Кто не мог выплатить налог продуктами, должен был расплатиться деньгами, которых, кстати, тоже не было. Кроме того, военные уполномоченные регулярно проводили у жителей села конфискацию медной посуды для военных целей. Часть мужчин была мобилизована на фронт, а другая — осуждена на длительные сроки по уголовным статьям за незначительные проступки. Больше половины тех и других обратно в село не вернулись. Со слов старожилов, за период 1942-45 годов в селе родилось всего три ребенка. Часть детей, рожденных до войны и оставшихся без попечителей, умерла от голода. Отмечались прецеденты, когда и взрослые люди вынуждены были питаться павшим колхозным скотом, чтобы не умереть с голоду. Основным питанием для людей служила зелень. Немногочисленные мужчины, оставшиеся в селе, и женщины вынуждены были трудиться то в селе, то в прикутанном хозяйстве на равнине. Таковы отдельные штрихи негативной стороны советского образа жизни. Впрочем, такое пришлось пережить не только бедюкцам.

К концу 70-х годов прошлого века позиции села по количеству хозяйств более или менее выровнялась. Здесь насчитывалось около 70 хозяйств и около 300 жителей. Часть из них (около 10 хозяйств) по переселенческим билетам перебралась в новый поселок Дружба в Каякентском районе. А уже начиная с последующего десятилетия из Бедюка наметился стихийный отток населения- вначале молодежь начала уезжать на учебу, а затем и взрослые со своими семьями. Причины тому — застой в общественном строе, отсутствие внятной политики по развитию горных территорий, отсутствие в селе элементарных условий для полноценной жизни и другие негативные моменты. Сейчас в Бедюке осталось около 20 хозяйств. Еще функционирует школа, проведен интернет. Но больше половины села лежит в развалинах, словно по нему прошелся Чингисхан. И нет уверенности в том, что село выживет и не станет очередным аулом-призраком на карте Дагестана.

Гаджи Алхасов